СШГЭС: начальники бежали первыми
В своем интервью "Российской газете" председатель Следственного комитета при прокуратуре РФ Александр Бастрыкин рассказал о расследовании аварии на Саяно-Шушенской ГЭС:
Российская газета: Александр Иванович, на все громкие дела последнего времени вы непременно выезжали. Каковы ваши личные впечатления о трагедиях на Саяно-Шушенской ГЭС, в клубе "Хромая лошадь"?
Александр Бастрыкин: На Саяно-Шушенской ГЭС я понял , что это и трагедия, и беда, и безобразие одновременно. Почему так много народу погибло? Мне было непонятно, пока я туда не слетал. В машинном зале, где взлетела крышка агрегата, находились только три человека — дежурные операторы. Но жертв оказалось в десятки раз больше, потому что в момент аварии глубоко под машинным залом находилось много людей. Там переодевалась очередная смена работников станции. Чтобы переодеться, им надо было спуститься на 6 этажей вниз. Туда хлынула вода. Я спросил администрацию: а почему, собственно, внизу люди переодеваются — под потенциально опасным машинным залом? Никакого вразумительного ответа я не получил.
РГ: А как вело себя руководство станции?
Бастрыкин: Администрация бросилась к выходу. Мы это позже на видеокамерах посмотрели. Никто не организовывал спасение в первый критический момент катастрофы. В Следственный комитет из Счетной палаты пришла информация о том, сколько было из федерального бюджета направлено средств на обеспечение системы безопасности ГЭС. Сумма колоссальная. Значит, с одной стороны, огромные средства из бюджета на ремонт потрачены. А результат?
Давайте начнем с взлетевшей крышки гидротурбины. На ней гайки 1957 и 1958 годов выдержали удар воды, а гайки, поставленные год назад, — не выдержали. Из-за этого крышку и рвануло.
На станции должен был быть отстойник, куда по идее пошла бы во время аварии вода. Год назад его надо было построить — не построили. Вокруг Саяно-Шушенской ГЭС присосались коммерческие структуры, где работали родственники различных руководителей. Скажите, как к этому относиться? Деньги украли, люди погибли. Это что, экономическое преступление или уголовное?
РГ: Уголовное.
Бастрыкин: Многое начинается именно с коммерческих дел, а кончается смертельными трагедиями. "Хромая лошадь" в том числе.
РГ: Вы туда тоже выезжали?
Бастрыкин: Выезжал. Это такая ловушка для людей, из нее и без пожара-то нелегко выйти. Хозяева вечера сами сбежали во главе с директором по служебному выходу, который посетителям было не найти. Начали разбираться с коммерсантов. Первым ударился в бега хозяин заведения Зак — с израильским паспортом в кармане. Его милиция поймала в лесу под Свердловском. Он мчался в аэропорт.
РГ: Кто приходил в клуб с проверками?
Бастрыкин: Кто только не приходил. Нет такой структуры в городе, которая бы их не проверяла. Санэпидстанция приходила, участковый приходил, госпожнадзор. Все приходили. Потом выясняем: у этого Зака 129 коммерческих структур в городе. То есть этот бизнесмен практически охватил своим "бизнесом" весь город. А хотели свести сначала все обвинения к девочке, лейтенанту, которая проверяла противопожарную безопасность. Мы сказали: нет, давайте разбираться до конца.
РГ: На какой стадии расследование по этим громким делам?
Бастрыкин: По ГЭС еще много экспертной работы. Мы хотим получить объективное заключение независимых специалистов и привлечь к ответу всех виновных. Нельзя допускать, чтобы только стрелочники отвечали. Мы не будем рубить сплеча: выводы следствия будут объективными и беспристрастными.