Ангарцы: жители сибирской Атлантиды
Не каждый так гордится своей малой родиной, так яро отстаивает её исключительность по красоте и духовному богатству, так горько влюблён в отчий край и так тоскует вдали от него, как ангарцы. При знакомстве они обязательно скажут, с какой необыкновенной земли родом, обязательно подчеркнут, что породы особой — ангарской. И особенно в том крепки уроженцы и жители Кежемского района — кежмари. На то, впрочем, у них есть все основания — и исторические, и этнографические, и географические. И на горькую любовь они имеют право — их малой родине остались считаные годы перед затоплением, перед уходом на дно будущего водохранилища Богучанской ГЭС.
О том и был наш разговор с настоящей ангаркой-кежмаркой, заместителем директора по научной части Красноярского краевого краеведческого музея Любовью Карнауховой.
— То, что русских старожилов Приангарья отличало своеобразие быта, языка и хозяйствования, отмечали все исследователи, касавшиеся этой темы. Это было и в восемнадцатом веке, и сохранилось отчасти и в наши дни. Первыми русскими ангарцами были, как известно, поморы, корни которых из Великого Новгорода, и это "поморское" в сибирском далеке во многом осталось в первозданной прелести языка, фольклора, уклада. Кежмари же достойны особого признания именно за сохранность великорусской культуры. Это, без преувеличения и хвастовства, её ангарский оазис.
Наша земля не случайно всегда была интересна и этнографам, и археологам, и филологам. Со строительством Богучанской ГЭС мы теряем свою малую родину. Наша родина станет Кежемской Атлантидой. В июле прошлого года прошёл праздник "Прощание с Кежмой". Слово "праздник", конечно же, не имеет никакого отношения к этому событию. До конца ни я, ни мои земляки ещё не представляем, что всё, уже никогда… А земля наша словно чувствует это и прощается с нами. Как верно заметил в своих стихах Алексей Фёдорович Карнаухов, настоящий печальник земли кежемской и нашей Ангары, природа подарила кежмарям жизнь "в раздолье пространств и чудес".
"И небеса купаются в реке"
Ангара, покорение и освоение которой стоило столько мужества, труда десяткам поколений русских старожилов, остаётся главной печалью и заботой жителей приангарских селений. И, конечно, непреходящей любовью. Об этом и с острой сыновней признательностью стихи Алексея Карнаухова. И признания всех ангарцев, с кем довелось встречаться.
— Сейчас уже и учёные говорят об особых свойствах воды. Может быть, матрица ангарской воды и кодировала здешний народ… Действительно, есть какое-то магическое притяжение Ангары, особое притяжение друг к другу всех ангарцев. Это и вправду живая вода… Я думаю, не случайно все бывшие ангарцы так истово тоскуют по ангарским просторам, по плеску реки, по вкусу воды. Замечательный человек, истинная кежмарка баба Катя уж много лет живёт в Красноярске. Ей сейчас за девяносто. Но какой это человек светлого ума, крепкой памяти! У неё учатся красноярские музыканты уникальному ангарскому пению, её рассказы записывают учёные и журналисты. Как-то она мне сказала: "Уж не побывать мне на своей реке, деревню свою не увидеть. Об одном мечтаю — перед смертью ангарской водицы испить. Верно, сразу бы выздоровела от всего!"
Здесь "обангариваются" все приезжие. Даже не по языку, укладу, а по особому духу. В Кежме, где я родилась и выросла, ведь не только кежмари жили. Там было и много приезжих, особенно в школе, больнице, аэропорту. И это даже не сформулировать чётко, не разложить по пунктам и качествам. Одно слово — кежмари… Ангарцы. Недаром так дорожат они памятью о своей малой родине. Ангарцы узнают друг друга (своих!) по фамилии, говору, каким-то другим неуловимым приметам.
Когда я работала в Кежемском краеведческом музее, посетителям мы всегда рассказывали историю Ильи Семёновича Верхотурова, уроженца деревни Сосновой. Он ушёл в армию в тридцать восьмом, а вернулся в сорок седьмом. Прошёл всю войну. До смерти, писал он в своих воспоминаниях, не забуду, как встретили меня земляки. Сначала он приехал в Красноярск, а отсюда уже на илимке до дома. И вот на пристани красноярской, где сейчас культурно-исторический центр, сидит, ждёт оказии уехать. А на берегу грузят илимки (лодки). И вот эти илимки, на которых ходили по Ангаре, напомнили ему о родине, и он заплакал.
Всю войну, говорит, ни слезинки не проронил, как бы ни было тяжело, а тут удержаться не смог, так нахлынуло. Мужики, что илимки грузили, его спрашивают: "Чей, паря, будешь?" А я, говорит, того тошнее плачу. Ну, узнали, чей и откуда, и тут же на илимку завели, устроили ему место. Дошли до Проспихино. Там узнали, кто вернулся, и одна женщина около двадцати километров бежала до деревни Рожково, чтобы сообщить новость. Из-за такого пассажира пошли в ночь, чего никогда не делалось. А в Рожково на берегу костры горят, вся деревня на берегу. Кричат: "Илья Верхотуров с вами?" На нескольких лодках солдата повезли в Сосновую, где тоже ждали земляка. И там костёр на берегу. Если бы нас не разняли, рассказывал Илья Семёнович, я бы, наверное, не смог отойти от отца, так постаревшего за войну. История эта пронзительна, без громких слов рассказывающая о том, что такое малая родина и как её любят. Для Ильи Семёновича Верхотурова она не прошла бесследно: именно он первым собрал земляков на прощание со своей Сосновой в 1985 году, а затем начались прощания в других селениях.
В артистах все!
— Отзывчивость, добрая памятливость и сострадание — характерные ангарские черты. Я в полной мере это испытала на себе. Мы с сестрой рано осиротели. Нас воспитывала бабушка, коренная ангарка, Екатерина Ефимовна Карнаухова. Но нас окружало столько добра и сочувствия… И много лет спустя после смерти родителей Кежемский авиаотряд (отец был лётчиком) поддерживал нас. В студенчестве, когда нужно было улететь в Кежму, а достать билет было невероятно трудно, я улетала всегда. Разве это забудешь…
Жизнь в здешних местах никогда не была лёгкой, красивой, всегда требовала мужества, терпения, великих трудов. Но дивная природная красота высвечивала в человеке лучшие качества и дала тот особый сплав ангарского характера, о феномене которого хорошо сказал Алексей Фёдорович Карнаухов.
Десять лет, как ушла из жизни великий патриот кежемской земли Юлия Степановна Кулакова, основательница Кежемского музея, сейчас носящего её имя. У неё была трудная жизнь, но какого оптимизма, какой энергии был человек! У неё был настоящий ангарский характер, крепчайший стержень!
И та замечательная артистичность, творческая жилка, что также роднит ангарцев, особенно представителей старшего поколения. Когда я работала в Кежемском музее, за одной своей коллегой записывала её высказывания на нашем ангарском диалекте. Каждый её рассказ — маленькая театральная постановка! Причём всё это шло от натуры — творческой, талантливой. Таковы уж кежмари.
Носителем всех лучших качеств ангарца-кежмаря был и Алексей Фёдорович Карнаухов, много лет проработавший в школе учителем литературы. Ему обязана кежемская земля сохранением многих языковых и фольклорных традиций. Десятки лет он, выпускник Томского университета, посвятил собиранию народных песен и уникального кежемского говора. Последние двадцать пять лет он жил в Саяногорске, но связи с родиной не потерял, по возможности всегда приезжал на родину, на встречи Кежемского землячества в Красноярске. Два года назад он ушёл из жизни, оставив в стихах свою острую любовь к кежемской земле, восхищение земляками. Символично название его первых сборников "Я жив тобой, родная Ангара!". Они всегда ударяют по сердцу, пронзают своей глубинной сущностью. Потому что они о прекрасных людях и прекрасной земле, которой была уготована печальная участь.
— Знаю, что ангарцы не могут простить писателю Анатолию Рыбакову его роман "Дети Арбата", где именно кежмари выведены разве что не дикарями. Помнится, как в полемике о романе Валентин Распутин сказал, что ничего гаже об ангарцах он не читал и не слышал, и где он, Рыбаков, такой гадости набрался…
— У всех нас места в книге, "посвящённые" ангарцам, вызывают протест. Не было в нашем народе такого распутства, как описывает Рыбаков. Очень много неточностей. А ведь в наших местах помнят его, как в шестидесятые он приезжал в Кежму и Мозговую (место ссылки), его принимали как почётного гостя.
А вот в фильме "Живи и помни" по повести Распутина настоящие ангарские характеры даны бережно и точно. Конечно, мы, исконные ангарцы, можем найти в говоре, некоторых интонациях "не наше", всё же трудно воспроизвести своеобразную ангарскую речь, но вот это уважительное отношение к людям и в книге, и в фильме чувствуется. И Дарья Мороз, исполнительница роли Настёны, думается, смогла ухватить суть женского характера. Создатели фильма не предали память о наших дедах и бабках, жителях сибирской Атлантиды.
Великорусского оазиса ангарской Сибири.
КЕЖМАРЬ
На Ангаре, в краю таёжном,
В природе-матушке, как царь.
Отважный, мудрый и безбожный,
Живёт потомственный кежмарь.С одной пальмою на медведя
Идёт смело в глушь и в гарь.
В воде студёной ставит сети —
Рыбак, охотник наш кежмарь.Ему милей не жаркий полдень,
А обжигающий январь,
Ему тепло в крещенском холоде —
Таков с рождения кежмарь.Даёт стране лес и пшеницу,
Пушнину и лесной янтарь.
Ему не спится, не сидится —
Не знает отдыха кежмарь.Он рыцарь мужества и чести.
Суров и твёрд, но не сухарь.
Гостеприимен, но без лести —
Таким и должен быть кежмарь.Ему не чужды ни Есенин,
Ни Шостакович, ни Грабарь,
Он любит песни, мир весенний —
Поэт в душе своей кежмарь.Он о богатстве чувств и мыслей
Не раззвонит, как пономарь —
Без громких слов отдаст Отчизне
Всю жизнь потомственный кежмарь!Алексей КАРНАУХОВ