«Зона затопления» Романа Сенчина: прощание с Матёрой 21 века

Роман Сенчин — автор бестселлера «Елтышевы», лауреат премий «Большая книга», «Русский Букер», «Национальный бестселлер», «Ясная Поляна». В своём новом романе «Зона затопления», вышедшем в издательстве АСТ, автор описывает драму принудительного переселения селян с веками обжитых земель, которые должны стать дном нового водохранилища Богучанской ГЭС.

По словам писателя, в этой книге ему хотелось рассказать истории как можно большего количества людей. История спешного переселения жителей старинных сибирских деревень в город выглядит и общечеловеческой, и частной трагедией. На месте родных, давно обжитых мест будет новое искусственное море.

Вы скажете, это что-то сильно напоминает. Да, действительно, об этом четыре десятилетия назад писал Валентин Распутин в «Прощании с Матёрой». Сенчин даже просил у него благословения на свою книгу и получил его.

Богучанскую ГЭС начали строить при социализме, в 90-х бросили, заморозили, плотина осталась недостроенной. В 2005-м ее решили достраивать, а значит, снова перекрывать реку, создавать еще одно огромное водохранилище, — пишет КП. — Сенчин, сибиряк по рождению, узнав об этом, был поражен, потому что после стольких лет жарких споров по поводу всех губительных «побочных эффектов» ГЭС решено было наступить на те же грабли — затопленные леса, погубленные деревни, оторванные от родных мест и переселенные люди, с желаниями которых никто не посчитался. Значит, поднятая Распутиным тема не закрыта.

Сергей Кольцов

Издательство:    АСТ
страниц:    384
возрастное ограничение:    16+
ISBN:    5170894826

Кто-то сравнивает роман "Зона затопления" с романом Г. Распутина "Прощание с Матерой". действительно, по сюжету они схожи. Оба автора поднимают проблему затопления деревень в результате строительства плотин на реках Сибири, оба показывают, как тяжело людям расставаться со своей родной деревней.

Однако у Романа Сенчина переезд тяжело переживают люди разного возраста: старики, молодежь, неспившаяся, любящая свою родную землю, ее историю и культуру. Читаешь и поражаешься: оказывается, не вымерла еще деревня -то, не пропала, держится. Им важно (раз уж приходится переехать в другое место) перевезти туда же и прах своих родных. (Куда же "без своих корней-то"?)

Да еще книги отличаются отношением власти к строительству ГЭС. Если в советские времена (а книга Распутина была написана в 1976 г.) укрощение рек считалось "победой над природой" (извините за пафосные слова, но иначе  никак), то в 2009 — 2011 г.г. (в романе Сенчина) в основе лежит идея наживы власти имущих. Интересы (боль, чаяния, горе, тоска)  людей ни в том, ни в другом случае никого не интересовали, но в наше время еще и наплевали совсем на народ. Если дают дом, то пол в нем в одну доску и промерзает он зимой до -10. Или такой вариант, когда , за неимением квартир, мужу и жене дают однокомнатные квартиры в разных городах. А беспредел, который чинили специально нанятые для этого уголовники над теми, кто не желает уезжать. И даже  место для перезахоронения  выделили не на городском кладбище, в низине, в болотине. На эту территорию после первого паводка и прорвалась, первым делом,  вода…Читаешь и видишь нашу действительность!!! Горько и обидно становится на душе от такой правды.

И еще добавлю, что книга написана  доступным , но не простым (не примитивным) языком. В последнее время это такая редкость!

Лариса Дмитриева

…Игнатия Андреевича Улаева называли в родной деревне Молоточком. Слышалась в этом прозвище насмешка над его прямо страстью вечно всё перестраивать, ремонтировать. Забор подновлял два раза в год — осенью и весной, крыши стаек, дровяника перекрывал бесперечь, настил во дворе при первом намеке на то, что одна плаха затрухлявела или просто не так плотно прилегает к другим, начинал перебирать. Даже ящики для куричьих гнезд и собачью будку не оставлял Молоточек в покое.

Жена, пока жива была, ругалась: «Уймись ты, долбила! В мозгу уже эти гвозди твои!» Соседей тоже раздражал стук и стук с утра до ночи.

Теперь у Игнатия Андреевича молотка не было. Вообще квартира стояла почти пустая — лишь самое необходимое, чтоб поесть, поспать, посидеть перед телевизором.

Хотя привез из деревни много чего. Всю квартиру забил до отказа. Из прихожей расходились узенькие тропинки в комнату, кухню, туалет. А вокруг мешки, коробки, углы разобранной мебели, коврики, половики, даже струганые доски на всякий случай.

Приезжала дочь из Ачинска, попыталась разобрать, распределить; Игнатий Андреевич махнул рукой: «Сам потом».

Больше года прожил так, все собираясь, а потом понес на улицу. Удивился, увидев возле контейнеров целые горы коробок, тряпок, полок, железок. По привычке подбирать нужное стал было в этих горах копаться. Опомнился, отдернул руки, заматерился.

Через пару дней встретил в магазине своего земляка Виктора Плотова, бывшего учителя труда, сказал ему, что выкинул многое из того, что привез, чем там, в деревне, дорожил.

— Да мы тоже избавились, — ответил Виктор скорбно. — Куда тут девать? А давило так, моя аж задыхаться стала.

— Во-во! И я. Спать не мог… К чему мне теперь уж барахло это?..