«Зона затопления»: новый роман о Богучанской ГЭС

У одного из главных представителей "нового реализма", автора знаменитого семейного эпоса "Елтышевы" Романа Сенчина, выходит новая книга — "Зона затопления". В книге повторяется сюжет распутинской повести "Прощание с Матёрой" — рядом с деревней строится ГЭС, в связи с чем она подлежит затоплению, а жители должны быть переселены. Почему следовало вернуться к этой теме спустя сорок лет, мы поговорили с автором новой "Матёры".

Почему вы решили взяться за тему Богучанской ГЭС?

Роман Сенчин: Лет десять назад, услышав, что эту ГЭС, которую начали возводить еще в семидесятые годы, решено завершить, я удивился — давно у нас в стране не было таких грандиозных строек, казалось, что и разучились… Стал следить за поступающими сообщениями о ходе дела, и очень скоро мне стало ясно, что ГЭС эта будет точно такой же, что и Саяно-Шушенская ГЭС, Красноярская ГЭС, Братская ГЭС, Иркутская ГЭС… То есть так же намертво будет перегорожена река, будут затоплены огромные пространства земли, будут переселены люди со своей родины… В Европе давно уже научились строить другие гидроэлектростанции, захватывающие лишь часть русла, с небольшими водохранилищами. В Европе и США ломают старые плотины, освобождая реки, а у нас в двадцать первом веке продолжают плодить таких вот монстров. Нужна мощность, чтобы производить алюминий, и для этого уничтожают огромные территории.

Проблем хватает, но почему именно эта тема так задела вас за живое?

Роман Сенчин: Я вырос в Туве, где начинается великий Енисей… И когда построили Саяно-Шушенскую ГЭС, Енисей, по сути, погиб. Мчится поток почти мертвой воды — если и есть рыба, то больная, пить воду нельзя… Да и загублены полтысячи квадратных километров земли, причем земли в основном плодородной, обжитой… Сейчас это мертвая территория в буквальном смысле: колебание воды в водохранилище составляет сорок метров, и большую часть года огромные пространства представляют собой болото.

Вы как-то специально готовились, изучали фактуру?

Роман Сенчин: Я долго собирал материалы, побывал там накануне окончательного переселения людей и году в 2012-м стал писать. Писал медленно, утопая в документах, свидетельствах, противоречивых оценках. Встречался с переселенцами в Абакане, Минусинске, Красноярске, списывался с жителями центра Кежемского района города Кодинска…

На днях пошли первые отклики на книгу — меня уже стали упрекать в том, что я показываю ситуацию с переселением однобоко, но я, честное слово, не встретил ни одного человека, довольного тем, что уехал из тех деревень, которые были ликвидированы, а место, на котором они находились, ушло на дно…

Герои "Зоны затопления", как и сюжет, взяты из жизни?

Роман Сенчин: Почти все персонажи имеют прототипы. Я, признаться, вообще не представляю, как можно создавать героев. Да и вряд ли такие, созданные лишь воображением писателя герои в литературе имеются. Говорят, даже Ассоль и Грей из гриновских "Алых парусов" имели прототипы… Зачем придумывать, когда сама жизнь дает нам столько материала, столько потенциальных персонажей, что просто диву даешься. Иногда даже не берешься за тот или иной сюжет, за описание того или иного реально существующего человека, руководствуясь поговоркой: напишешь — не поверят.

Один из героев задается вопросом: как власть может одновременно давать Распутину госпремии за "Прощание с Матёрой", а с другой стороны повторять сюжет его повести в новых реалиях? У вас есть ответ на этот вопрос?

Роман Сенчин: Да, один из героев книги задается таким вопросом. Я тоже задаюсь, но ответа твердого у меня нет. В голове не укладывается. Впрочем, это не новая ситуация. Можно вспомнить фильм Сергея Герасимова "У озера". Как ни крути, а фильм говорил о том, что строительство целлюлозно-бумажного комбината на берегу Байкала — преступление; строительство вело государство, и оно же потом щедро награждало создателей фильма.

Получается, что литература, искусство вроде как признаются, но не берутся в расчет государством, а теперь еще и всяческими ОАО, ЗАО…

Вообще, вы верите в возможность влияния на жизнь "художественным словом"?

Роман Сенчин: Влиять на жизнь "художественное слово", конечно, может и даже должно, но произведений, которые бы заставляли обратить на себя внимание общества, а через себя и на проблему, беду, очень мало. И даже какой-нибудь сверхсильный роман, потрясающе мощно поднимающий те или иные вопросы, дающий некий путь и так далее, вряд ли будет замечен. За последние десятилетия люди литературе перестали верить и что-то в ней искать.

Роман, вы уже давно живете в Москве, но пишете о деревне с таким знанием и любовью… Живя в мегаполисе, сложно писать о деревне?

Роман Сенчин: Я пребываю в Москве не безвыездно. По крайней мере около месяца в году живу у родителей в деревне на юге Красноярского края, стараюсь чаще бывать в деревнях и маленьких городках Сибири, Рязанской области, Костромской, да и в Подмосковье есть места, где деревенский уклад сохранился. Не поселковый, а именно деревенский… Но, конечно, дистанция существует. Мне очень много дали три года в середине 90-х, когда я жил в деревне, это было тяжелое время, даже страшное, но и полезное. Очень многому научили эти годы…

Вы закончили большой текст. Возьмете паузу или уже сейчас над чем-то новым работаете?

Роман Сенчин: Закончил я "Зону затопления" около года назад. Потом правил, откладывал в сторону, снова правил… Это ложное впечатление, которое часто бывает и у меня — берешь новую книгу современного автора и думаешь, что она только-только вышла из-под его пера. Но чаще всего от точки в финале до издания не менее полугода. Большинство авторов уже давно в новом сюжете.

Я принадлежу к тем, кто не умеет размышлять внутри головы, а способен это делать при помощи бумаги. Поэтому не писать не могу. Не знаю, хорошо это или плохо, но дело обстоит так. Начал новую довольно большую вещь, приходят рассказы. Статьи в последнее время стараюсь не писать, но они то и дело прорываются…

Антон Секисов