Борьба воды и стали: как восстанавливается Саяно-Шушенская ГЭС

В конце сентября на Саяно-Шушенской ГЭС пройдет пробный пуск второго гидроагрегата, и вскоре флагман отечественной гидроэнергетики выйдет на полную мощность. Пять лет понадобилось, чтобы восстановить станцию после страшной аварии 2009 года. Но смогли ли за это время восстановиться люди, потерявшие родных и друзей? Корреспондент Юлия Рыженкова побывала и на СШГЭС, и в поселке, и увидела, что страх ушел.

Саяно-Шушенская ГЭС (СШГЭС) находится на реке Енисей в юго-восточной части Республики Хакасия. Это уникальное сооружение — крупнейшая ГЭС в России и седьмая по величине в мире. Ее плотина входит в десятку самых высоких плотин мира. Одного бетона на постройку ушло столько же, сколько ушло бы на четырехполосное шоссе от Санкт-Петербурга до Владивостока. В машинном зале СШГЭС размещено десять гидроагрегатов мощностью 640 мегаватт каждый — это “сердца” станции.

Комплекс Саяно-Шушенской гидроэлектростанции им. П.С. Непорожнего является филиалом ОАО “РусГидро” и включает в себя помимо собственно СШГЭС расположенную ниже по течению контррегулирующую Майнскую ГЭС.

Уже в этом месяце планируют пробный пуск второго гидроагрегата — последнего из десяти, который еще не в строю. С его официальным пуском в конце года ГЭС заработает на полную мощность. Но для гидроэнергетиков это не просто цифры выработки — восстановить станцию было делом чести, данью памяти погибшим. Тогда казалось, что это невозможно…

ВТОРОЕ СЕРДЦЕ

17 августа 2009 года в 08.15 утра потоком воды сорвало крышку второго гидроагрегата, и в машинный зал хлынула вода. Затопленными оказались ремонтные мастерские, в которых находились люди. В результате аварии погибли 75 человек, 230 чудом спаслись. Причины аварии до сих пор полностью не установлены. Ростехнадзор посчитал, что разрушились шпильки крепления крышки турбины гидроагрегата, но от чего это произошло? Официальная версия — усталость материала из-за повышенных вибраций, однако далеко не все специалисты с ней согласны.

— Я был в помещении оперативного персонала в машинном зале, производил допуск сотрудника к работе. Начался нарастающий гул, потом хлопнуло, и на моих глазах 125-тонная крышка, выталкиваемая столбом воды, полетела в потолок, — вспоминает старший дежурный машинист гидроагрегатов Николай Третьяков. — В доли секунды я выскочил из помещения, а многие из тех, что остались внутри, погибли, их затопило. Меня тут же смыло волной, я плыл в воде и под водой, потом удалось выбраться.

Николай Третьяков — один из семи героев, которые спасли станцию. Он, Ильдар Багаутдинов, Александр Катайцев, Павел Майоршин, Александр Чесноков, Евгений Кондратцев и Раис Гафиуллин тогда закрыли аварийно-ремонтные затворы гидроагрегатов, что остановило поступление воды в машинный зал.

Как пояснил Николай корреспонденту “Солидарности”, поскольку все моментально затопило, то датчики не успели среагировать — дать команду на “сброс затворов”, да и электроснабжение было прервано. Затворы можно было закрыть только вручную.

— Я побежал на трансформаторную площадку, там встретился с Сашей Чесноковым, и мы вместе побежали в галерею. По дороге увидели двух уборщиц и двух работников электроцеха и забрали их с собой. Мы направились наверх, к затворам. Добежали до лестницы, и эти четверо начали кричать от страха — там полная темнота. У нас, у оперативного персонала, всегда с собой фонарь, я его включил, и мы разделились: Саша “налегке” побежал бросать затворы, а я этих четверых стал выводить. Женщин пришлось за руки тащить. 200 метров вверх по лестнице — это высота 70-ти этажного дома, не каждый поднимется! Вывел их на гребень, отправил на правый берег и бросился помогать Саше. Тот тем временем успел добежать до места и встретился там с ребятами. Они со стороны первого агрегата затворы бросали, а я пошел со стороны десятого бросать.

То, что сделали эти семь человек, спасло многих людей — основной персонал находился в мастерских, которые еще до конца не были затоплены, оставались воздушные пузыри под потолком, где люди висели. Но самый большой страх тех часов — что плотину прорвет — фантомный. Плотина бы устояла.

— Я была непосредственно на рабочем месте, напротив 6-го агрегата в рабочей будке (так мы ее называли) — оперативное помещение, где находилась рабочая смена. И как всегда мы пришли на смену, приняли ее. Работа у нас начинается с ознакомления по документам с состоянием ГЭС. Это обыденные рабочие моменты. Кто-то уже ушел допускать бригады, кто-то еще находился внутри. Момент аварии я застала в будке. Это, конечно, страшное зрелище, — машинисту вспомогательного оборудования Валентине Гулиной тяжело вспоминать. Даже через пять лет она чуть не плачет. — Ребята поняли сразу, что произошло, все ждали, что затворы вот-вот упадут, но они не упали. Такой трагедии никто никогда не предвидел. Казалось, что все очень надежно. У нас даже не было спасательных жилетов. Вода поднялась очень быстро, за секунды, уже не было возможности выбежать из будки — мы залезли на столы…

— Как вы спаслись? — спрашиваю я.

— Когда я стояла на столе, и вода уже замывала ноги, стало понятно, что в этом помещении оставаться нельзя, и я просто шагнула в воду, хотя не умела плавать. Я посчитала, что не должна ни за кого держаться. Я знала, что не выберусь. Я просто понимала, что рядом со мной молодые здоровые парни, они должны спастись, и не надо им мешать. Вода же не просто поднималась, она бурлила с огромной скоростью, несла осколки бетона, металла, разные коробки, ящики, неведомо откуда появившиеся доски. Люди погибали от ударов, от того, что на что-то напарывались. Я долго барахталась, 30 — 40 минут показались адом. Мне помог появившийся на поверхности воды паренек Олег. Я видела лишь одни его глаза, лицо и волосы были в масле. Кричу: как тебя зовут? В этой суматохе с ним и познакомилась.

Когда я уже в третий раз вынырнула из воды, то не смогла над собой разгрести доски, и в этот момент он меня спас. Я потеряла сознание, а он меня нащупал и за руку вытянул. Я пришла в сознание, и мы поплыли к переливным трубам с маслоохладителей, которые находятся в каждом блоке. Уцепились. Когда вода начала спадать, Олег скомандовал: отпускай, а я расцепить руки не могу, хотя все скользкое, все в масле. Потом мы еще несколько минут стояли на этих трубах, ждали, боялись повтора. Потом спрыгнули: высота там около трех метров, но мы удачно спрыгнули, царапины и синяки — это мелочь по сравнению с тем, что случилось с ребятами.

— Не появилось ли страха перед ГЭС? — спрашиваю у гидроэнергетиков. Все отрицательно мотают головами. Все, кто был на ГЭС во время аварии, вернулись на работу, ни один не уволился. Более того, те, кто чудом выбрались из стихии, тут же возвращались на станцию помогать пострадавшим, разбирать завалы. Были даже такие, кого на “скорой” увезли в больницу, оказали им там помощь, а они дошли до дома, переоделись и пошли снова на работу.

— У меня после всего наоборот появилась чуйка на нештатные ситуации. Это не раз помогало уже и на работе, и в повседневной жизни. Раза три автомобиль от аварии уводил. Было, на голову падало разное, но чувствовал это заранее и уворачивался, — пояснил Третьяков.

А вот в поселке настроения были другие. Мрачная атмосфера, липкий страх, на протяжении двух месяцев постоянные похороны, поминки. Многие паниковали, говорили, что нужно чуть ли не демонтировать ГЭС, на пикетах руководство открыто называли убийцами: “вы убили наших детей”. Но сейчас этого нет. Люди опять вспомнили, как это — улыбаться.

СЕМЬ ПЛАНОВ ГОЭЛРО

Еще на подходе к 245-метровой плотине чувствуешь себя песчинкой. В машинном зале это чувство даже усиливается: настолько огромны пространство и агрегаты. Наверное, многие, глядя на фото после аварии, думали, что станцию уже не восстановить, что проще построить новую. Тем более удивительно видеть идеальную чистоту гранитного пола, смонтированные и уже работающие девять гидроагрегатов и… почти полное отсутствие людей.

На СШГЭС работает всего около пятисот человек, и то лишь потому, что не закончены работы по последнему, тому самому злополучному второму гидроагрегату. Их выполняет подрядная организация, и когда она уйдет — на станции останется немногим более трехсот человек. Все основные работы происходят в комнатах, за пультами и мониторами. Сотрудники СШГЭС контролируют, чтобы все работало в штатном режиме, а остальное делает автоматика.

После аварии 2009 года станцию полностью модернизировали. Поставили новое оборудование, в разы усилили контроль. При каждом ремонте проводят ультразвуковое сканирование целостности, появились датчики воды на крышке турбины. Вообще на агрегатах количество датчиков увеличилось более чем в два раза, в системе виброконтроля — почти втрое, а число датчиков, которые срабатывают на остановку, — вчетверо.

Произошли серьезные изменения организационного характера. Бытовые помещения, раздевалки, рабочие места убрали с нижних отметок, которые считаются условно-затопляемыми. На случай, если автоматика не сработает, наверху, на гребне, теперь есть оперативный персонал — если что, ему понадобится всего две минуты, чтобы перекрыть воду. Это не 20 — 30 минут, когда оперативники выбирались из пучины и бежали 200 метров по темной лестнице! Тогда основная проблема была в том, что электрические щиты управления и защиты, а также аккумуляторные батареи находились внизу и моментально были затоплены, не успев среагировать. Сейчас все подняли наверх, на гребень поставили дизель-генераторы, сделали тройное резервирование оборудования.

И, конечно, такие новшества вводят не только на Саяно-Шушенской ГЭС и даже не только на филиалах “РусГидро”, но вообще на всех российских ГЭС. Раньше никому в голову не приходило, что может случиться подобная авария.

У ОАО “РусГидро” появилась большая программа комплексной модернизации, которая рассчитана до 2025 года. До 2015 года 55% всех турбин, 42% всех генераторов, 61% всех трансформаторов будет заменено. “РусГидро” вводит новое современное оборудование, которое даст 12 618 мегаватт обновленной мощности — это семь планов ГОЭЛРО!

Сейчас приоритетным является Дальний Восток, где много устаревшего оборудования и мало электростанций. Указом президента РФ в 2012 году компании выделена сумма на развитие энергетики этого региона. Речь идет о докапитализации компании “РусГидро” на 50 миллиардов рублей, которые идут на строительство ТЭЦ в городе Советская Гавань, Сахалинской ГРЭС-2, Якутской ГРЭС-2 и Благовещенской ТЭЦ. Таким образом, на Дальнем Востоке будет организовано более 20 тысяч рабочих мест.

ПУТЬ ЭНЕРГЕТИКА

— Кто такой энергетик? — спрашиваю у Рустама Багаутдинова, ведущего инженера участка технологической автоматики и возбуждения службы технологической системы управления. Он смеется:

— Энергетик — это такой напиток.

Ребята не считают себя героями, они просто делают работу, которую любят. На СШГЭС трудятся годами и династиями, дети с детства знают о выработке энергии больше, чем многие взрослые в других регионах. ОАО “РусГидро” ввело программу ранней профессионализации: в поселках рядом со станциями буквально с первого класса рассказывают, что такое инженерное дело, энергетика. Есть свои центры технического творчества, где дети занимаются авиа- и судомоделированием, робототехникой, есть специальные гидроэнергоклассы, в которых старшеклассники готовятся к поступлению на профильные специальности. Очень многие потом поступают в вузы по профилю.

Это политика компании — даже на рабочие должности брать выпускников высших учебных заведений, как правило, энергетического и гидроэнергетического профиля. Без высшего образования на ГЭС делать нечего.

— Мы персонал нанимаем преимущественно в поселках рядом со станциями, среди местных жителей, потому что считаем, что дети, которые там выросли, гораздо более мотивированы и приспособлены к работе на этих станциях, — поясняет Елена Аксенова, директор корпоративного университета гидроэнергетики “РусГидро”. — К сожалению, статистика показывает, что выпускники Московского энергетического института не едут работать на станции, поэтому для нас готовит специалистов филиал Сибирского госуниверситета. Также у нас есть отдельная программа работы с детскими домами по подготовке ребят к поступлению в профильные учебные заведения и их работе на станциях в дальнейшем.

Работа на СШГЭС считается престижной: огромный соцпакет плюс хорошая, даже по столичным меркам, зарплата — в среднем 85 тысяч рублей. Особенно учитывая средний заработок по Хакасии: 21 735 рублей… Один работник, пожелавший остаться анонимным, со смехом рассказал, что первое время, когда он только перешел на Саяно-Шушенскую ГЭС с другой работы, каждый раз, как получал расчетный листок, прыгал и кричал от радости: “Я люблю “РусГидро”!

— В целом наша зарплата соответствует верхней планке в регионе. На ГЭС работник самого начального уровня получает гораздо больше, чем, например, директор школы в близлежащих поселках — около 35 тысяч рублей. Помимо окладов есть премии за выработку, годовые премии, поэтому общий доход сотрудников “РусГидро” достаточно высокий. Но мы, конечно, не переплюнем нефтяников и газовиков, — добавляет Аксенова.

Есть и минусы: тяжелый график работы и огромная ответственность.

— Мы тут находимся круглосуточно, нас четверо в смене, и мы должны держать все под контролем, — поясняет начальник смены машинного зала Денис Кулак.

Смена у оперативников по 12 часов, с 8 утра до 8 вечера, затем они ночь спят и на следующий день выходят в ночную смену, с 8 вечера до утра. Потом два выходных и опять днем на работу.

— Я уже 17 лет так работаю, привык. Кому-то сложно, а мне нормально, — пожимает плечами Денис на мое удивление, как же работать в таком режиме. — У нас нет четкого перерыва на обед: кто-то должен находиться в машинном зале постоянно. Когда есть возможность уйти — нас отпускает начальник, в принципе, у нас есть своя кухня, можно приносить еду с собой.

Елена Аксенова поясняет, что да, такой график работы вызывает психофизиологические проблемы, определенный дискомфорт, но по-другому нельзя. В разных странах проводили эксперименты, вводили систему, по которой одни бригады работали только днем, а другие только ночью. Это существенно понижало ошибки в работе, но в социальном плане плохо себя проявило. Поэтому в “РусГидро” оставили такой график.

— Я десять лет работаю на СШГЭС, за это время прошел путь от электрослесаря пятого разряда до ведущего инженера. Условия работы для меня близки к идеальным. Вокруг дружный коллектив, молодые ребята. Идешь на работу со спокойной душой, получаешь удовольствие, а не ждешь, когда же рабочий день закончится, — Рустам Багаутдинов выразил мнение, наверное, большинства гидроэнергетиков.

А вот в профсоюз сотрудники СШГЭС вступать не торопятся. Сейчас в нем состоит всего 30% работников. Правда, в 2010 году их было всего 10%. О причинах я спросила председателя первичной профорганизации филиала ОАО “РусГидро” Саяно-Шушенская ГЭС и Саяно-Шушенского филиала “Гидроремонт ВГК” Александра Расторгуева.

— У тех, кто работает на ГЭС, всегда был приличный соцпакет, который, как и колдоговор, распространяется на всех. Наверное, это еще объясняется и слабой работой профорганизации. Когда я пришел на эту должность, пришлось ломать инертность. Люди не понимали, зачем профсоюз, если и так все хорошо. А то, что этого добивается в том числе и профсоюз — это не воспринимается, — ответил он.

Впрочем, проблемы есть и у самой корпорации. Директор корпоративного университета гидроэнергетики поделилась насущными проблемами. В первую очередь это очень слабая подготовка студентов в вузах. Поэтому компании приходится заниматься повышением квалификации выпускников. Еще большая проблема с армией. Юношу забирают в армию, куда-нибудь в стройбат, и неизвестно, что с ним там может произойти… Поэтому в “РусГидро” сейчас думают о создании профильной военной части. Так, кстати, в свое время сделал Магнитогорский комбинат: они просто договорились, что все ребята из их техникума будут служить в этой части.

ЛУЧШИЙ ГИДРОЭНЕРГЕТИК РОССИИ

Зная об аварии, об огромной ответственности, которую каждую секунду несут на себе гидроэнергетики, по-другому относишься к конкурсу оперативного персонала ГЭС. Ведь именно эти люди в случае нештатной ситуации должны будут в доли секунды принимать верное решение.

12 сентября завершился финал Шестых всероссийских соревнований оперативного персонала ГЭС, который проходил на Саяно-Шушенской ГЭС. На соревнования съехались десять команд, которые у себя в регионах уже стали лучшими.

Ребята очень нервничали. Никаких шуток и веселья: после каждого этапа — разбор полетов, обсуждение следующего этапа. В Хакасии им надо было пройти шесть испытаний: знание нормативной документации, схемы переключения, анализ пространства — это то, что они делают каждый день на работе. Кроме того, противоаварийная тренировка, медицинский и пожарный этапы. Все это непосредственно относится к их профессии. Энергетика — это потенциально опасная отрасль, и нельзя отправлять человека на рабочее место, не научив его, что делать в разных критических ситуациях.

— Цель соревнований — оценить уровень подготовленности персонала и выявить лучших, кроме того, оценить потребности в обучении и организовать досуг. Конкурс дает возможность обменяться опытом. В компании восемнадцать филиалов, зачастую люди трудятся на своей станции и не знают, как работают другие станции. А мы понимаем, какие профессиональные компетенции надо развить, чему обучать персонал, — рассказывает директор корпоративного университета гидроэнергетики ОАО “РусГидро”. — Участие в соревнованиях является очень престижным, а уж победа — тем более. Очень весомый приз и поощрения в дальнейшем. Все участники команды-победительницы получают потом доплату к своей зарплате в течение двух лет — до следующих соревнований.

Впервые за всю историю соревнований лучшей стала команда Восточного региона: Саяно-Шушенской ГЭС. Второе место заняла команда Жигулевской ГЭС (победитель прошлых соревнований), третье — команда Нижегородской ГЭС.

Соревнования, организованные ОАО “РусГидро” в качестве корпоративного праздника, в этом году получили статус федерального конкурса “Лучшие по профессии”. Судьи оценивали достижения не только всей команды, но и личные. Лучшими машинистами гидроагрегатов стали Дмитрий Чильчигашев (Саяно-Шушенская ГЭС), Шамиль Гаджидадаев (Дагестанский филиал “РусГидро”) и Сергей Константинов (Жигулевская ГЭС). Они получат из федерального бюджета денежные премии в размере 300, 200 и 100 тысяч рублей соответственно. Поздравить победителей приехала замминистра труда и социальной защиты Любовь Ельцова.

С ВИДОМ ИЗ ОКНА НА МИЛЛИОН ДОЛЛАРОВ

— После перестройки в поселке Черемушки при ГЭС ничего не ремонтировалось, вся социальная инфраструктура была изношена. Если откровенно говорить, то из него просто выкачивались все ресурсы. ГЭС работала, а про поселок, про людей просто забыли. Только после аварии все начало меняться, — рассказывает председатель первичной профорганизации Александр Расторгуев.

За пять лет после аварии поселок изменился кардинально. Отремонтированы два детских сада, которые обеспечивают всех желающих местами, две школы оборудованы по самому последнему слову техники. Тут и аквариум между стен, и интерактивные доски… Есть школа искусств (музыкальное и художественное отделения), где 200 детей занимаются бесплатно. В прошлом году отремонтировали поликлинику, создали стационар для жителей поселка, переоснастили скорую помощь — она стала лучшей во всей Хакасии.

Глава поселка Черемушки Виктор Вовчок рассказал, что в новый бассейн приезжают плавать даже из Саяногорска. А еще планируется построить новую горнолыжную трассу, ледовый дворец, где каток будет работать круглый год. Уже созданы детская православная школа, молодежный центр, регулярно проходят городские праздники…

На мой вопрос, откуда взялись деньги на такое благоустройство, Виктор Федорович ответил: “Все за счет “РусГидро”. Причем, как оказалось, “РусГидро” делает это, не требуя ничего взамен, чистая благотворительность. Вспомнила бы компания о Черемушках, если бы не трагедия, не истерика по всей России, что ГЭС нужно закрыть, не судебные процессы и внимание к проблеме президента РФ?

— После трагедии атмосфера была ужасная, люди называли “РусГидро” убийцами, — рассказывает Расторгуев. — Компания выплачивала беспрецедентную материальную помощь — по миллиону за каждого погибшего. Люди обращались в суд за моральной компенсацией, и им выплачивали еще. “РусГидро” начала вкладываться в развитие поселка и смогла положительными изменениями переломить отношение людей.

Сами представители компании говорят, что отсутствие социальной инфраструктуры в регионах — серьезная проблема, влияющая на привлечение кадров. Человек и готов бы поехать работать в Кодинск, на Богучанскую ГЭС, но там нет дороги. Естественно, молодому парню двадцати трех лет не хочется отправляться на край света, понимая, что он даже на выходные оттуда не выберется. Поэтому “РусГидро” начало создавать стандарт социальной инфраструктуры в поселках около станций. Почти идеал — это как раз поселок Черемушки. Почти — потому что в нем нет кинотеатра. Зато есть отличный спортивный центр, образовательная инфраструктура, от первого класса до вуза, великолепная экология.

— Здесь люди достаточно избалованы, поселок в советское время был элитным. Все время были очень хорошие условия, замечательный климат: растут сливы, абрикосы, виноград, яблоки. У нас был поселок коммунистического быта, и народ привык жить как при коммунизме, — рассказывает председатель первички Александр Расторгуев. — Когда вели разговор об открытии школы “Эврика”, вышел целый скандал: почему мой ребенок пойдет за 500 метров в школу, когда есть школа за 20 метров?! Эти проблемы вообще непонятны другим жителям.

Наверное, единственные, кто недоволен многочисленными изменениями, произошедшими после аварии — это работники форелевого хозяйства. Раньше они располагались на Майнской ГЭС, и там были прекрасные условия для разведения мальков, а сейчас всех посторонних выгнали, поэтому приходится выращивать форель в Енисее под открытым небом. Впрочем, на вкусе рыбы и на числе желающих ее купить это никак не отразилось.

Юлия Рыженкова