Нужна ли России Транссибирская ГЭС?
В ноябре 2010 года ОАО “Евросибэнерго” (входит в En+ Group О.Дерипаски) сообщило о подписании Соглашения с китайской государственной компанией China Yangtze Power. В сообщении указывалось, что «стороны намереваются создать совместное предприятие для строительства ГЭС и ТЭС. Речь идет о реализации в течение трех лет шести проектов по строительству электростанций на территории Восточной Сибири и Дальнего Востока суммарной мощностью около 10 ГВт. Компании планируют, что часть энергии новых сибирских ГЭС будет экспортироваться из России в энергодефицитные северные и северо-восточные провинции Китая».
А уже на экономическом форуме в Санкт Петербурге летом 2011 года «Евросибэнерго» представило список первоочередных проектов строительства ГЭС, в числе которых — Транссибирская ГЭС на р. Шилка установленной мощностью 400 — 900 МВт; ее расположение предполагается примерно в 250 км от г. Могоча Забайкальского края.
Идея строительства ГЭС на Шилке возникла еще в 80-х годах прошлого века. В связи с этим Читинской институт природных ресурсов (ЧИПР СОАН СССР, ныне ИПРЭК СО РАН) получил государственный заказ: дать оценку современного состояния территории проектируемого гидроузла и последствий строительства ГЭС. Эта работа, включающая комплексную экспедицию, была выполнена в 1989 году под руководством Т.А.Стрижовой — одного из самых известных и авторитетных сибирских экологов, которая тогда еще работала в ЧИПР.), включающая несколько экспедиций по территории реализации проекта, была завершена к 1989 г. Впервые была получена комплексная экологическая информация практически по всем природным средам, попадающим под воздействие проектируемого гидроузла. Сейчас мы отдаем себе отчет в том, что выполненная работа, несмотря на изначально практические цели, представляет собой бесценный научный труд, содержащий фоновую характеристику наземных и водных экосистем долины реки Шилки от г. Сретенска до её устья.
Вот некоторые выводы, сделанные по результатам проведенных исследований.
«Река Шилка относится к водоемам высшей водохозяйственной категории, так здесь происходят нерестовые, нагульные и зимовальные миграции рыб. В реке обитают лососевидные рыбы, отмечались неоднократные случаи поимки калуги — амурского эндемика … Сооружение Шилкинского водохранилища приведет к изменению гидрологического режима реки и нанесению значительного ущерба рыбным запасам».
В водохранилище исчезнут типично речные виды, хариус, ленок, таймень переместятся в притоки и будут спускаться в зону подпора лишь пред ледоставом. Будут уничтожены нерестилища амурской щуки, серебряного карася, амурского сома, налима. Водохранилище, которое возникнет вместо нашей Шилки на участке длиной более 200 км, вскоре превратится в водоем, не имеющий рыбохозяйственного значения. Обрекаемая на уничтожение популяция калуги внесена в красные книги РФ и МСОП, является одним из самых удивительных природных феноменов Амурского бассейна.
В силу особенностей рельефа водохранилище будет малопроточное, полный водообмен будет происходить за 1,5 — 2 года. Опыт функционирования малопроточных водохранилищ как в России, так и в мире,, показывает, что велик риск устойчивого «зацветания/гниения» водоема в теплое время года, распространение болезней рыб, которые могут со временем свести на нет рыбохозяйственную ценность водоема. Эксперты опасаются также заболачивания больших участков побережий прилегающих к водохранилищу.
«Водохранилище будет находится в зоне непосредственного влияния освоенной территории с развитым горно-рудным производством, в связи с чем поверхностные воды хронически загрязнены тяжелыми металлами, СПАВ, фенолами и нефтепродуктами».
Вероятно накопление в донных отложениях тяжелых металлов, а также сероводородное заражение вод, весьма вероятно (практически гарантировано) существенное снижение качества вод Шилки и Верхнего Амура сразу по многим показателям.
Зимой на расстоянии до 10-15 км вниз от плотины будут наблюдаться устойчивые туманы. В связи с охлаждающим воздействием водохранилища весенний переход температуры через +градусов на прилегающих территориях будет запаздывать на 3-5 дней, через +10 градусов — на 10-15 дней, ожидается снижение июльских температур на 2-4 градуса. Такую картину сейчас можно наблюдать на всех зарегулированных реках Сибири — Енисее вблизи Красноярска, на Ангаре ниже Иркутского водохранилища и др.
Водохранилище будет расположено в зоне 7-балльной сейсмической активности. Предшествующий опыт строительства гидроэлектростанций в сейсмически активных районах показывает, что в период затопления и функционирования водохранилищ резко увеличивается количество землетрясений. Такие случаи были документированы в соседнем Китае, а также в США, Греции, Индии, Южной Африке.
Значительный ущерб будет нанесен лесным ресурсам — только от потери попенной платы за древесину он был оценен от 6 до 16 млн. рублей (в ценах 1989 года!). Стоимость создания новых лесов взамен тех, которые погибнут в результате затопления, оценена в 20 млн. рублей в ценах 1989 года. В нынешних ценах это составит не менее 3 млрд. рублей. Но, несмотря на эти астрономические суммы, дело не только в деньгах. Мы потеряем сами леса, ценность которых не определяется стоимостью древесины. Это элемент духовной культуры народа, неотъемлемая составляющая качества жизни, без которой привлекательность проживания в трудных условиях Восточной Сибири — и так не слишком большая — будет потеряна безвозвратно, и есть опасения, что отток населения пойдет еще более интенсивно. (О быте жителей долины Шилки см. “Утопленники: села на дне Шилкинского моря”.)
Возможно, у некоторых читателей возникнет мысль о том, что «экологи опять против прогресса». Но, согласитесь, мы должны принимать такие ответственные решения «с открытыми глазами» и отдавать себе отчет в том, что мы потеряем «в результате прогресса». Здесь важен другой вопрос: а зачем и кому это нужно?
В настоящее время энергобалансовая ситуация в регионе достаточно стабильная, необходимый объем электроэнергии вырабатывается в пределах энергетической системы Забайкальского края. Лишь максимумы нагрузки покрываются за счет организации перетоков из ОЭС Сибири и Востока. Часть необходимой электрической энергии закупается на оптовом рынке электроэнергии и мощности (ОРЭМ). Это связано с тем, что сложившаяся рыночная цена в большинстве случае оказывается ниже затрат, которые несут энергопроизводители, другими словами, уголь слишком дорогой.
Действительно, освоение месторождений юго-востока края потребует дополнительной электроэнергии. Прирост производственной мощности планируется покрыть за счет ввода в 2011 году третьего энергоблока на Харанорской ГРЭС мощностью 225 МВт и увеличения перетоков из ОЭС Сибири. Для обеспечения электроснабжения Удоканского ГОКа рассматривается два варианта:
- (1) реконструкция линии ВЛ220 кВ на ВЛ500 кВ (Усть-Илимск-Чара-Икабья Тында) и
- (2) строительство ТЭЦ мощностью 400 МВт. Производство электрической энергии на ней будет осуществляться с использованием углей месторождений Забайкальского края.
Как видим, необходимости строительства мощной ГЭС на Шилке для энергообеспечения нашего края, нет. Надо полагать, что львиная доля относительно дешевой электроэнергии будет экспортироваться в Китай, в то время как наша экономика будет развиваться за счет дорогой угольной. При этом, как показывают результаты исследований, о которых мы писали выше, мы потеряем очень много ценных и невосполнимых ресурсов. А социальные «потрясения», связанные с переселением населения, затратами на новую социальную инфраструктуру, притоком китайской рабочей силы вообще могут быть критичны для экономики края.
На Дальнем Востоке России уже есть опыт и строительства ГЭС, и экспорта электроэнергии в КНР. В очень интересной книге «Экологические риски российско-китайского трансграничного сотрудничества», изданной Всемирным Фондом дикой природы» отмечается, строительство Зейской и Бурейской ГЭС привело к ухудшению экологической ситуации на Дальнем Востоке, у традиционно селившегося вдоль рек населения усиливаются миграционные настроения. Эксперты считают, что теперь для исправления положения «необходимо любыми средствами очистить от растительности зону затопления и прекратить ухудшение условий жизни населения региона ради наживы на экспорте электроэнергии в КНР». Стоит ли нам наступать на те же грабли? Мы не уверены, что «любые средства» (теперь уже — очень большие!) выделят те, кто «наживается на экспорте» в КНР. Скорее всего, это задача опять достанется бюджету страны и региона.
И еще интересную особенность отмечают авторы упомянутой книги. В течение 15 лет поставки электроэнергии ( из энергодефицитного Дальнего Востока России!) в Китай осуществлялась по ценам в 3-4 раза ниже, чем тарифы, действующие в регионах Дальнего Востока. А в марте 2009 электроэнергия поставлялась в КНР по цене 41 коп. за кВт.ч. — в 10 раз дешевле, чем для предприятий региона. Ясно, что в такой ситуации российские предприятия (прежде всего, перерабатывающие, в том числе, лес) в приграничных регионах оказываются неконкурентоспособными по отношению к китайским. Со всеми вытекающими последствиями: добавленная стоимость, из которой формируются и зарплаты, и бюджеты, будет уходить ( и уходит) в Китай. Это касается и Забайкалья: вряд ли в этих условиях мы выиграем в конкуренции за иностранные инвестиции в перерабатывающие отрасли.
О последствиях строительства Зейской и Бурейской ГЭС пишут и авторы статьи «Перспективы экономического взаимодействия ДВ России и Северо-Востока Китая в области электроэнергетики» в специальном издании «Экономика и управление» (№ 8 (46) за 2009 год):
«Затопив часть своей территории и ликвидировав около 10 располагавшихся на ней населённых пунктов, отравив воду рек Зея, Бурея и Амур на протяжении более 2000 км до такой степени, что потребовалось издать официальный запрет на использование этой воды для питья или купания, инициаторы экспорта электроэнергии в КНР предлагают строить новые ГЭС, то есть продолжать затопление собственной территории и загрязнение рек. И всё это лишь для того, чтобы поставлять в Китай дешёвую и экологически чистую электроэнергию ГЭС, используя в Дальневосточном регионе России более дорогую, вырабатываемую теплоэлектростанциями; получая взамен загрязнения и аварийные сбросы предприятий Северо-Востока Китая из притока Амура — реки Сунгари».
Одним словом, забайкальцам есть о чем подумать. Шилка — одна из красивейших рек нашего края. На ее берегах еще остались прекрасные леса, в реке еще есть рыбы, название которых многие читинцы и их дети никогда не слышали.
Основные выводы работы ЧИПР 1989 года не потеряли актуальность и сейчас: строительство ГЭС планируются в том же самом створе и с теми же параметрами. Конечно, необходимо снова провести комплексные исследования, чтобы оценить все «за и против» в нынешних условиях. Возможно, часть ценных природных ресурсов за тридцать лет была утрачена, но это только значит, что сохранить то, что осталось — еще более важно.
И.П. Глазырина,
д.э.н., проф., зав. лабораторий эколого-экономических исследований ИПРЭК СО РАН
И.Е. Михеев,
к.г.н., старший научный сотрудник ИПРЭК СО РАН